Что имеем — не храним, потерявши — плачем
Увы, но приходится констатировать тот факт, что успехи Елены Рыбакиной продолжают не давать покоя российским теннисным функционерам. Так, не далее как вчера, Президент Федерации тенниса России (ФТР), Шамиль Тарпищев в интервью корреспонденту агентства «РИА Новости» Олегу Богатову заявил буквально следующее:
«Сейчас вам не обидно, когда смотрите за победой Елены Рыбакиной на самых престижных турнирах?
— Нет, конечно. Если бы не наша поддержка в свое время, Елена на таком высоком уровне не играла бы вообще. В целом нам стало гораздо легче, когда попечительский совет ФТР возглавил Андрей Бокарев. И когда в федерацию стали поступать средства от букмекеров. Но если ситуацию, как в случае с Рыбакиной, перебивают деньгами, то уже ничего не сделаешь. Да и во всем мире так обстоит дело».
Таким образом, из его слов следует, что Рыбакиной предлагалось достойное финансирование, но Казахстан «перебил его еще большими деньгами».
Будем ли мы полемизировать с главой ФТР? Конечно же, нет. Мы просто приведем часть большого интервью отца первой ракетки Казахстана Андрея Рыбакина, данного им обозревателю издания «Спорт-Экспресс» Игорю Рабинеру:
— Правда, что Лифшиц (известный бизнесмен) предложил Лене бюджет в 100 тысяч долларов в год?
— Правда, но его предложение появилось уже постфактум — после того, как мы договорились с Казахстаном. Отыгрывать назад было некрасиво, и дело было не только и даже не столько в деньгах, сколько в отношении к нам казахстанской федерации. Честно скажу — после того, как мы туда перешли, ощутили себя свободными людьми. Но со всеми, кто нам помогал, всегда делимся радостями и печалями. А у казахстанцев сразу подкупило то, что они с ходу сказали: «Мы развиваем теннис в стране, и коммерческая часть нам вообще неинтересна». То есть заработать на Лене в их планы не входило.
– Многие говорят, что вы приходили в Федерацию тенниса России, но там в финансовой поддержке Лены вам отказали. Как это было?
– Все было довольно просто. Может, если бы я чаще ходил и просил, то что-то получилось бы. Думаю, что люди, от которых что-то зависело и которые могли бы помочь, сейчас немного жалеют. У меня были определенные выходы, и, если бы я проявил больше энтузиазма в этом направлении, что-то с помощью ФТР, может, и вышло бы. Но я этими возможностями не воспользовался. В чем согласен с Шамилем Тарпищевым – у нас много талантливых теннисистов, и всем помочь невозможно. С одной стороны, они молодцы, что могут создать такую конкуренцию. И сам президент федерации в свое время сделал много хорошего. Но, с другой – подчеркиваю, это мое личное мнение – люди остались в прошлом. А время уже другое. И это мешает дальнейшему развитию.
– Что вы имеете в виду?
– В какой-то момент федерация прислала мне контракт для Лены. Но посмотрел на него – и стало грустно. Суть контракта выражена в известной крылатой фразе: «Денег нет, но вы держитесь».
– Рассказывают, что ФТР еще и своего тренера в этом контракте навязывала, притом что Лена хотела работать только со Стефано Вуковым?
– В том числе и это. Честно скажу, мне было бы стыдно такой контракт присылать. И сам подход – «наш продукт». Еще бы сказали – «биомасса». К сожалению, у нас такой подход к личностям.
– А ведь экс-первая ракетка мира Евгений Кафельников, будучи вице-президентом ФТР, сам писал о ней в соцсетях, когда еще Лена только начинала заниматься с Андреем Чесноковым: «Запомните это имя». То есть потенциал-то был понятен.
– На самом деле, ни на кого не обижаюсь. Просто какие-то вещи говорятся в силу, скажем так, лингвистической ограниченности. Та же Лена, допустим, не способна рассуждать о высоких материях, о той же политике. Я говорил ей когда-то: «У тебя есть выбор – пойти учиться или стать гладиатором». Потому что спорт высших достижений – самое настоящее гладиаторство. И она выбрала его. Людей, которые и получали хорошее образование, и добивались высоких результатов в спорте, единицы. Оттого и звучат все эти «продукты».
– У вашей дочери есть обида на ФТР?
– Да она уже человек другой формации! Это у меня, может, какие-то обиды. Мне досадно, что человек до 19 лет просидел у них под носом и они его не оценили. Но получилось так, как получилось.
— Где люди из Казахстана Лену разглядели?
— На питерском турнире. Это был первое серьезное взрослое соревнование, где Лена достойно себя проявила. Потом было три месяца тишины. В университет она идти не хотела. Мы все пытались найти возможность, чтобы она стала профессионалом. После этого Казахстан на нас и вышел. Нам повезло.
От себя же добавим только одно — в случае с Федерацией тенниса России, поговорка: «Что имеем — не храним, потерявши — плачем» — еще раз доказала свою актуальность.
