Когда-то мы не представляли, что можно работать всю жизнь, например, диджеем. Сегодня уже не удивляемся, что достойное и прибыльное занятие — шутить со сцены, выступая на мероприятиях. Стендаперов в Казахстане, прямо скажем, много. Чем живет, какие тексты сочиняет и на кого ориентируется один из них — комик Stand Up Astana Алексей Луговской, выяснил Роман Райфельд.
Игравший в КВН еще в школе, 26-летний уроженец маленького городка Сарань под Карагандой получил как-то вопрос-предложение от комика Рустама Абильдина: «Хочешь попробовать?» Ответив «Хочу!» и попробовав, он уже шесть лет работает юмористом.
Если посмотреть фото в вашем Инстаграм-аккаунте, вы такой рыцарь печального образа. Это актерство, образ, который помогает подавать материал зрителю или Вы меланхолик и романтик в реальной жизни?
Никогда об этом не задумывался. Может быть, мне просто не нравится моя улыбка, потому я и не выставляю ее? (смеется) Я не всегда грустный, просто так получается. Раз в день я точно улыбаюсь, чаще — больше.
Что вас веселит, Алексей?
В основном какие-то глупости. Что-то, что не должно было произойти, но случилось. Вы же смотрели сериалы типа «Гриффины»… Вот что-то такое. Иногда мои друзья специально так делают и мне смешно. И я так делаю.
Как это влияет на творчество? Вы сами пишите себе тексты?
Это сильно отражается на текстах. Да, пишу сам. Когда что-то смешное уже случилось в жизни, не обязательно абсурдное, можно это докрутить. Начинаю думать, фантазировать: что бы было, если бы… и дальше продолжаю эту историю. Стендап для меня — это основная деятельность. Но я еще оператор и монтажёр, видеомейкер, можно сказать. Я этим долгое время занимался, раньше брался за все заказы, сейчас — меньше, т.к. это не основная деятельность, и я выбираю, к чему приступить, например, когда предлагают сделать что-то действительно интересное.
Деятельность стендапера позволяет безбедно жить?
Да.
Астана вас как-то поломала, под себя подмяла, заставила быть гибким?
Сюда я переехал в 2017 году — как раз, когда была выставка EXPO. Мне нравится здесь жить. Поломала или нет? Не знаю. Я уехал в 20 лет, еще не так сформировался, чтобы меня ломать. С одной стороны, мне как будто было страшно, но в то же время — будто так и надо: теперь будет вот так и всё. Меня сюда позвал друг. Если бы не стендап, я бы и не поехал, но в Астане много чего можно в этой области делать — это факт. Я поехал и очень этому рад. Абсолютно ни о чем не жалею, в Караганду обратно не планирую. Но там у меня родители, и я там часто бываю. В другие города тоже не хочу переезжать. Мне говорят — езжай в Алматы, а я говорю — езжайте сами. (смеется) Я уже тогда, в 20-м году думал, переезжать ли куда-то дальше — в Москву, например. И понял, что это уже необязательно. У нас менталитет странный, но он меняется. Раньше ты должен был сначала куда-то уехать, там чего-то добиться и потом, когда вернешься, тебя в Казахстане примут: «Вот он там был, там у него получилось, там он молодец, значит и у нас он автоматически молодец». А сейчас все поменялось: ты и здесь можешь быть молодец, и все у тебя будет замечательно.
Как вы пишите?
Я ленив и мало пишу, если сравнить с другими астанинскими комиками. И из-за этого очень стыдно. Мне нравится ломать паттерны — те, что у человека в голове: мол, должно быть вот так. А я говорю: «Убирайте этот паттерн, можно делать иначе». Я пытаюсь объяснить женщинам в шутку, это точно неправда, но… Что нельзя своему мужу или другу дарить на Новый год Playstation 5, потому что они его потеряют, он не будет на них обращать внимания. Лучше отпустить его к проститутке — он к ней сходит, поймет, что это скучно и вернется к жене.
Алексей — человек интеллигентный. Начав беседу с ним, сразу чувствуешь определенный образовательный бэкграунд. Закончив факультет журналистики КарГУ, на следующий день после защиты диплома он вместо того, чтобы приступить к работе по специальности, переехал в столицу и принялся снимать видео и стендапить. Однако шутки шутить ему понравилось больше.
В разговоре я слышу человека образованного, с определенным культурным уровнем, но те Ваши шутки, которые слышал, они все в основном ниже пояса или на грани… Даёте публике то, чего она ждет?
Я не могу просто делать что-то только как работу. У меня есть материал для публики, для людей, а есть только для меня, можно сказать, в стол. Вроде и смешной, но он не так работает в зале. К примеру, Playstation с проститутками из таких. Выступаю я каждый день. Есть такие мероприятия, как «Открытый микрофон» — тренировка для комика, куда он приносит материал и проверяет, стоит с ним работать или нет, переделывать, усмешнять или отказываться… Если что-то острое или между — это я просто балуюсь. Я очень не люблю моралфагов, моралистов, которые считают, что нельзя шутить ниже пояса. А я говорю: смотрите, можно. И я не только ниже пояса шучу.
Выше — тоже?
В каждом монологе у меня есть что-то и выше, и ниже. На моем YouTube посмотрите последний монолог. А еще — у комиков есть такое — бросить себе вызов и написать много на какую-то одну тему. Это сложно, не всегда получается. К примеру, про трусы из этой серии было. 10 минут рассказывать про женские трусы — это часть мастерства. Я к этому шел. У меня был выбор написать/рассказать три короткие шутки про трусы и перейти на другую тему, но я себе поставил задачу сложнее — сочинить 10 минут на одну тему, да так, чтобы зал реагировал. И я себе как автору доказал, что могу.
Вы сказали, что ленивый. Что это значит? Писать один монолог в месяц?
Комик должен писать каждый день. Вообще, любой человек, который хочет что-то делать, в чем-то добиться успеха, должен это делать каждый день. Раньше у всех стендаперов была основная работа и был стендап. И мы были в одинаковых условиях. А сейчас все изменилось, и у всех у нас стендап — основное, поэтому теперь все пишут и работают каждый день. Я себя к этому приучал, но… сложно. Не получается пока.
А как же муза, креатив, фантазия и полет мысли?
Выступать-то мне каждый день нравится. Вот после разговора с вами у меня сегодня три выступления. Везде выступлю по 15-20 минут, и все будет классно. Но чтобы каждый день выступать, нужно и каждый день писать хотя бы по 30-40 минут. Я заметил недавно, что самые смешные шутки, которые больше всего вызывают реакцию у зала, родились прямо на сцене, на «Открытом микрофоне». Так тоже можно писать. Я пытался потом искусственно это вызвать, но не так хорошо получается, чем когда ты сымпровизировал.
Постперестроечный КВН славился социальной и даже политической направленностью своих шуток. Сегодня эту тематику не часто встретишь вылетающей из уст мастеров юмора, выступающих на сценах различных камеди-клубов. Пока не пытался зубоскалить об этом и герой материала. Алексей прямо говорит, что за политикой он не следит, хотя и стыдится этого. Его кредо — «ломать паттерны и баловаться».
Может быть, сегодня политика слишком опасна, а социалка — очень больная тема, чтобы о ней шутить?
С политикой и социалкой можно играть, у нас шутят ребята. Просто мне это пока не близко. Хотя… вот вышел же у меня монолог про мобилизацию в России. Но я не выхожу и не говорю: «Вот, мобилизация случилась». Я рассуждаю о ней с точки зрения казахстанца, рассказываю о том, что случилось со мной, когда это произошло. Так что шутить можно. Я только начинаю. Нельзя сразу начинать с «бичей общества». Если никому неизвестный человек выходит на сцену и начинает говорить на такие темы, люди, может быть, даже не будут его слушать. В стендапе же ты должен завуалировать такие темы смехом. Нельзя говорить в лоб — нужно как-то подвести к этому. Людям должно быть смешно, если хочешь, чтобы они задумались. Того же ребенка перед уколом готовят и говорят: «Тебя сейчас комарик укусит». В стендапе то же самое — ты сначала расслабляешь людей, а потом раз — и про коррупцию. И люди смеются, но когда уходят с мероприятия, они такие: «Точно, у нас же в стране коррупция». Пока что я на эти темы не берусь шутить.
Мне очень сложно представить, как можно пошутить, например, про то, что произошло в Экибастузе с морозом и теплом так, чтобы было смешно хотя бы мне, который там не живет.
Смешно будет, пошутить можно. Над этим думать долго не нужно. Долго нужно думать над тем, чтобы потом не обиделись люди, которые там живут. А пошутить можно. Смысл не в том, чтобы дать понять, в чем проблема — это люди и сами прекрасно знают, а чтобы придать больше огласки тому, что произошло. Одно дело, когда люди кричат в соцсетях: «Безобразие, надо с этим что-то делать!» И совсем другое — если это завернуть в шутку, она дальше пойдет, и люди будут узнавать. Я уверен, в Казахстане до сих пор многие не знают про эту ситуацию вообще ничего.
Т.е. вы свою задачу как стендапера видите еще и в том, чтобы «чувства добрые» лирой пробуждать, побуждать людей к переменам, особенно тех, от которых что-то зависит?
Да, но это должно быть очень мягко. Как в фильме «Начало» — внедрить зерно в голову человека, чтобы он даже не понял, что произошло, подумал, что он сам пришел к этому и из этих шуток понял, что должен быть хорошим человеком. Но я пока к этому только иду. Если человек начнет задавать вопросы, он все равно придет к чему-то правильному. Короче, задача — воспитать в людях критическое мышление.
Ориентиром в профессии для Алексея Луговского выступает «целый винегрет комиков». Среди ингредиентов «салата» — Луи Си Кей, бывший до секс-скандала чуть ли не самым успешным в мире. С точки зрения Алексея он тоже ломает паттерны.
Нравится ему и Дэниэл Слосс. Комик стал еще более знаменитым после того своего концерта на Netflix, побудившего многие пары расстаться. Как считает казахстанский стендапер, Слосс показал людям, что они не созданы друг для друга. Не он их заставлял, а они сами увидели, что находятся в отношениях, которые рано или поздно закончатся и предпочли завершить их скорее рано.
«А вообще, если коротко, мне нравится Мурат Мусин»,
заявил Луговской, завершив тему.
Чем занимаетесь для души кроме стендапа? Как проводите свободное время?
Как все смотрю фильмы и сериалы, играю в игры. Ходим куда-то с женой, например, в кинотеатр. Любимый фильм? Вопрос сложный. Но я придумал для себя ответ. Для меня это тот, который пересматриваю больше всего. Это «Социальная сеть». Почему? Объяснить не могу. Это драма, но там и шутки есть.
У вас есть границы, самоцензура, о чем не хотите говорить и рассуждать со сцены?
Скорее, мой цензор говорит только смешно или не смешно. Сначала что-то должно быть смешно мне, потом, если мне было смешно, а люди не смеются, тогда «аха, значит не так уж это и смешно», убираю или дорабатываю. А так, что «я не буду шутить на какие-то темы» — такого нет. Главное — чтобы было весело. Нет запретных тем, есть плохой юмор. Можно подтрунить так, что люди поймут. Многие воспринимают хохму как орудие нападения — значит тебя хотят задеть, а автор ставит себя выше объекта насмешки. Но это не всегда так. Если ты все правильно сделал, люди поймут, что именно ты хотел сказать. А если люди не поняли, это твоя проблема как автора. У меня нет ни одного монолога, которым бы я был абсолютно доволен. То, что вы видите из моих острот на YouTube или в инстаграме — это то, что я оставил из компромисса между мной и публикой. Если все будет нравиться лично мне, возможно, не будет людям. Выступаешь-то ты все равно для них. А если писать так, чтобы было по сердцу только им, но не тебе, тогда вообще непонятно, зачем этим заниматься?… А сомневаюсь я всегда.
Фото: Лера Пекарева
