Биртанов и Абишев заявили, что не понимают в чем их обвиняют

В Нур-Султане продолжается главное судебное разбирательство по делу экс-главы Минздрава Елжана Биртанова и его бывшего заместителя Олжаса Абишева.

Гособвинитель Бауржан Шекенов рассказал, что обвинение строится вокруг внедрения в Казахстане «Платформы информатизации и интероперабельности информационных систем здравоохранения».

«Победителем была признана хорватская компания Ericsson Nicola Tesla. В декабре 2015 года Минздравом заключен контракт стоимостью 17,8 млн долларов на поставку Платформы в течение 1 года, в срок до 31 декабря 2016 года. Финансирование контракта было предусмотрено из республиканского бюджета и заемных средств Всемирного Банка. Согласно контракта Платформа должна быть сдана Минздраву «под ключ. По причине не завершения работ Минздрав дважды — в октябре 2016 года и в июне 2017 года — продлевал сроки контракта с поставщиком Платформы», — отметил Шекенов.

По словам Бауржана Шекенова, вице-министр Абишев исполнил незаконные указания Елжана Биртанова и 12 декабря 2018 года подписал акты оказанных услуг, куда были внесены фиктивные сведения о выполнении всех работ по Платформе в полном объеме.

«Подписанные Абишевым акты послужили основанием для оплаты поставщику 6,8 млн долларов или 2,5 млрд тенге за незавершенную Платформу. Поставщику была перечислена вся сумма 17,8 млн долларов, что позволило Биртанову формально отчитаться за освоение бюджетных средств до окончания финансового года и исполнение государственных программ. В настоящее время Платформа, на создание которой государством израсходованы 17,8 млн долларов, не эксплуатируется, ее интеграция с информационными системами Минздрава не осуществлена, прямые и конечные результаты бюджетной программы не достигнуты», — уточнил гособвинитель.

Он заявил, что Биртанов также обвиняется в злоупотреблении полномочиями, выразившимися в незаконном использовании в личных целях самолета санитарной авиации.

Подсудимые экс-министр здравоохранения Елжан Биртанов и бывший его заместитель Олжас Абишев заявили, что не понимают, какой преступный умысел им вменяет гособвинение.

«Мне непонятно самое главное: в чем заключается мой преступный умысел. Как я понимаю из материалов дела, никаких незаконных личных материальных преимуществ и ценностей в результате работы за весь период в Минздраве следствие не выявило. То есть никаких личных ценностей ни я, ни Абишев для себя не получили. Искали, я знаю. Во все посольства направлялись запросы, все банковские счета всех моих родственников обыскивали, проверяли. Понятно, Агентство по финансовому мониторингу — это очень мощная организация. Если бы что-то было, за почти три года нашли бы. Нет, ничего не приводится: ни счетов, ни перечислений. Так в чем преимущество для себя я получил?» — спросил Биртанов, комментируя обвинительный акт.

Он попросил суд разъяснить — является ли стремление создания положительного имиджа эффективного госслужащего преступным намерением? Важно услышать сущность этого обвинения — Биртанов ничего не украл, он совершил преступление, потому что он хотел казаться эффективным госслужащим», — заявил экс-министр.

По его словам, неосвоение бюджетных средств не было бы поводом.

«Каждая копейка, которая не освоена, разбирается тщательно и переносится на следующий год — не по моему решению, а вплоть до депутатов Парламента. На основании чего следователь Хасанов решил, что у меня будет мотив совершить уголовное преступление, чтобы избежать административного? Я бы максимум выговор получил, и то не получил. Какой смысл, боясь выговора, подписывать акты, чтобы деньги не были не освоены?» — спросил Биртанов.

Кроме того, Биртанов продолжает настаивать на том, что цифровая платформа находится в полностью рабочем состоянии.

По обвинению в незаконном использовании воздушного судна санавиации Биртанов пояснил, что получил приказ премьер-министра о возвращении в Нур-Султан. Он сообщил, что почувствовал недомогание, но так как ПЦР дал отрицательный результат, его не могли госпитализировать в Таразе. Поэтому он полетел в Нур-Султан отдельным бортом, отказавшись лететь самолетом правительства из опасения заразить коллег-министров.

«Основания остаться и лечь в больницу у меня нет — у меня отрицательный ПЦР. На основании чего я должен был сказать: шеф, я останусь? Я принимаю единственно верное решение — возвращаюсь на работу безопасным для других граждан способом. Это транспорт санитарный, где персонал вплоть до пилотов был в защитных костюмах. Чтобы разобраться, есть у меня COVID или нет. Я по прилете в аэропорту сдал ПЦР, на работе сдал, потом утром позвонили, сказали: все-таки у вас положительный. В чем мой замысел?» — спросил экс-министр.

Бывший вице-министр заявил, что полностью отрицает все обвинения, уточнив, что ни одного документа, доказывающего его личную выгоду, гособвинение не предоставило.

«Личные выгоды, которые мы получили, должны быть измеримыми. В чем я получил выгоду? Следователь Ашенов говорит, что я купил машину. То есть в 2015 году я ее оформил в кредит, зная на три года вперед, что в 2018 году я стану вице-министром», — отметил он.

• 51
• 73