Жанна Кан о «феномене казахстанцев»: Каждый считает своим долгом купить что-то от Louis Vuitton

44677

Бизнесвумен — о драгоценных камнях, люксовой одежде и коллаборации мировых брендов с Казахстаном

Жанна Кан
Жанна Кан
ФОТО: © Сергей Александров

У этого интервью – приятное послевкусие. Встретить человека из мира бизнеса и светской хроники, способного зажечь тебя лично, вдохновить и перевернуть устоявшиеся понятия с ног на голову, – большая удача. Жанна Кан представляет в Казахстане легендарный ювелирный дом Damiani и другие люксовые бренды, а также является создательницей марки одежды Zardozi. Но сама себя она прежде всего ассоциирует уже не как бизнесвумен, а как филантроп. В ее бутиках, разместившихся в холле отеля Rixos в Алматы, рядом с грандами - работы молодых дизайнеров, яркие коллаборации, украшения с казахским колоритом и благотворительные коллекции. Выстроенный годами бизнес идет своим чередом. «Время инвестировать в камни», - многозначительно отмечает Жанна. Отсюда особое внимание поддержке талантов и культурных проектов, организация мастер-классов и неожиданная идея изменить отношение общества к «людям третьего возраста». О том, как вдохновлять клиента и предлагать ему нечто большее, чем просто красивый товар; как, работая, получать только удовольствие и сохранять безупречную репутацию, – Жанна Кан поделилась с Forbes.kz.

Секреты блестящего бизнеса

F: Жанна, итальянский дом Damiani создал коллекцию, посвященную Казахстану. Как случилась такая коллаборация, что это за коллекция?

- Это история про то, как с помощью ювелирного искусства мы продвигаем казахскую тему по всему миру. В 2011 году мы договорились с Damiani о выпуске лимитированной коллекции украшений Alsara в традиционном стиле по нашим эскизам. И мастера Damiani – а это дом со столетней историей и единственный в мире, имеющий 18 ювелирных «Оскаров» (премия Diamond International Award - F) – сделали ее. Мы изучали винтажные, антикварные изделия, а высокие ювелирные мастера их адаптировали. Кстати, именно после нас многие бренды, в том числе и Damiani, стали делать кольца наподобие кудалык жузык – их надевают на два пальца, как соединение двух родов.

Жанна Кан
Жанна Кан
ФОТО: © Сергей Александров

Вообще это был достаточно рискованный проект. Ведь у нас тоже есть свои зергеры – прекрасные ювелиры, есть своя бирюза, серебро, чеканка и так далее. И вдруг мы делаем это с итальянцами! При этом нам не хотелось выпускать реплики традиционных украшений – ну зачем? Ты пойдешь и купишь это у казахских ювелиров. Нужно было создать что-то абсолютно новое – синергию Востока и Запада. Мы, например, соединили белое, розовое и черное золото! Когда это ограниченная серия, когда это Damiani, но при этом с казахским колоритом, - у тебя появляется особая эмоция, что это «peace of art», что у тебя осталось наследие, что это может стать твоей фамильной драгоценностью. И это имеет потрясающую энергетику.

F: А какова стоимость таких украшений? И почему - «Алсара»?

- Это сочетание имен «Алия» и «Сара» - семья нашего первого президента, Алия была инициатором. Коллекция благотворительная. Деньги ушли в различные фонды, это не было коммерческой историей. Люди очень позитивно отнеслись к коллекции, она продавалась в Лондоне, в Париже и немного в Милане. Байеры говорили «Что за красота!», интересовались историей Казахстана, ведь это где-то близ Шелкового пути, ориентальный стиль. А узоры, к слову, очень похожи на стиль французской провинции. Если вы когда-нибудь окажетесь в музее Ива Сен-Лорана, то увидите, что «рожки», узоры очень похожи на казахские. Мир глобален!

ФОТО: © Сергей Александров

Что касается стоимости, то она довольно высока – это может быть и пять, и одиннадцать тысяч долларов за украшение, и выше. Потому что наши итальянские партнеры учитывают количество рабочих часов. Каждый камень выпиливается вручную, соответственно, мы позиционируем это как произведение искусства, и данная коллекция никогда не потеряет своей актуальности. Это не китч с большим количеством бриллиантов, это интересный дизайн, смыслы, нарративы. Но проект уже завершен, у нас в продаже сегодня меньше десяти изделий. Остатки коллекции, я думаю, есть в европейских бутиках Damiani. Но это уже единичные экземпляры. Я прошу их иногда отправить нам, но они не отдают, потому что для них это тоже возможность показать свое ювелирное мастерство. Таким образом, «Алсара» - это уже раритет, память, это можно выставить когда-нибудь на аукцион.

F: Как вы стали работать с итальянским брендом?

- Дистрибьютором Damiani я являюсь уже двадцать лет. Мы - нетипичные игроки в люксовом сегменте. Дело в том, что с самого начала мы в теме благотворительности, всегда делаем такие проекты, чтобы оставить какой-то вклад. Уже год как мы с Damiani поддержали Венецианскую биеннале (международная художественная выставка - F), и благодаря нашей компании в том числе, а всего это было пять меценатов из Казахстана, наша страна впервые появилась на биеннале. Это достаточно серьезная заявка. Мы, как Damiani, сегодня также активно поддерживаем все социальные мероприятия в Almaty Theater. Для меня крайне важно, чтобы в городе был интересный контент, чтобы люди развивались.

F: А могли бы мы в перспективе поставлять для Damiani казахстанские драгоценные камни или производить изделия под этим брендом руками наших мастеров?

- Хороший вопрос, мне бы очень хотелось как-то в этом поучаствовать. Ведь сейчас во всем мире остро стоит проблема ручного труда. Эта проблема не обошла и Damiani, и они открыли целую академию ювелирного искусства, чтобы поддержать уходящий ручной труд. Сегодня Гонконг, Таиланд, Китай делают все машинно. То есть идет штамповка любых изделий, у тебя 3D-дизайн, тут же компьютер тебе отливает, выпускает - и вот тебе ювелирное изделие. А тут все вручную по старинной методике, даже инструменты остались. И я бы хотела поддержать наш рынок – дать рабочие места нашим специалистам и открыть здесь филиал этой академии, у меня все еще есть эта идея. Наш ручной труд будет в любом случае дешевле, таким образом мы сделаем Damiani, но уже через Казахстан. Однако пока этот бренд на 100% made in Italy, и это уже скорее боль – так как дорого и долгое ожидание заказа: мы ждем до трех месяцев.

F: Как вы оцениваете самочувствие рынка ювелирной продукции в Казахстане? Наблюдаете ли спад продаж в условиях экономической турбулентности?

- Нас качало и раньше. Но как ни странно, во время нестабильности спрос на камни увеличивается. Потому что вкладывать в недвижимость опасно, акции падают, инфляция, санкции, возможно, а инвестиции в камни – хорошая возможность сохранить деньги. Может, и не заработать, но точно сохранить. В кризисном 2008-м это понимали в Европе и на Западе, у нас тогда относились осторожно. Хотя и заработать при этом люди тоже могут. За 150 лет не было случая, чтобы цены на камни падали, несмотря на то что на золото цены падают, происходят инфляции, девальвации и с антиквариатом непонятно что – нужно знать. во что вкладываться. Но у камней такая особенность.

F: Можете отметить интересные локальные бренды ювелирной продукции? И что думаете в целом о производстве драгкамней в Казахстане?

- Я уверена, что у нас есть замечательные ювелиры, но мы живем параллельными мирами. К сожалению, я не работаю с местными камнями. Почему я и делаю сейчас бесплатные паблик-токи и обучаю людей: дело в том, что, увы, рынок камней очень опасный. Много синтетических фальшивок, много камней плохого качества. Мы же работаем только с сертификатами, например HRD. Есть такие страны, как Пакистан, Индия, где огромное количество фальшивых камней. Но самое ужасное – это синтетические камни, то есть выращенные в лаборатории.

В Казахстане камни не подвержены сертификации. Я не беру на себя такую ответственность, поскольку репутация – самое дорогое, что у нас есть. Если только это не будет месторождение, которое предоставляет лабораторные доказательства, сертификат. Но впереди у меня есть такой проект – наша марка называется Constella, я собираюсь сделать свою линейку, поддерживая местного производителя. Сейчас же мы производим эту марку в Италии. Ювелирный рынок очень маленький, у меня там кристальная репутация, которая заработана в течение долгих 20 лет, такая деловая репутация дорогого стоит.

Добавлю, что никто еще не отменил так называемые «кровавые бриллианты» - черный рынок, который финансирует войны, теракты, там используется детский ручной труд и так далее. В изумрудах могут быть инъекции, если он чист как стеклышко или стоит долларов двести, то должен вызывать подозрение. Все эти камни ищут серых дилеров и идут к нашему конечному потребителю. Я это вижу, но ничего сделать не могу, такой рынок есть и будет, пока существует человеческая жадность. У меня есть образовательное направление, где мы учим казахстанцев выбирать камни, читать сертификаты, распознавать по цвету, по чистоте, по каратуре.

F: Какой ювелирный набор вы бы посоветовали иметь в шкатулке каждой деловой женщины?

- Важно покупать именно брендовые украшения, начиная даже с чего-то маленького. Бренд очень важен. Украшение, купленное в ювелирном магазине или на золотом базаре, оттуда может пойти только в ломбард. Но если драгоценность брендовая, с сертификатом, то вы ее можете выставить на аукцион или вернуть Damiani на апгрейд: покупали один карат, и предположим, теперь хотите изделие с двумя каратами. Это возможно, потому что у камня есть сертификат, а это главное.

Дальше украшение уезжает в итальянскую мастерскую, там чистится. Нужно понимать, что камни – это не только выгодная инвестиция, но и некий твой статус. Мы позволяем человеку почувствовать вкус успеха. Он заходит к нам, с опаской смотрит на ценники, допустим, сегодня он не наш клиент, но мы его так обслужим, что он почувствует свою значимость и поверит в себя. В следующий раз он обязательно придет к нам и что-нибудь себе купит. Почему мы называемся «лаки бренд» - потому что ассоциируемся с хорошими событиями, то есть человек приходит к нам, когда у него случается что-то хорошее: закрыл он свою первую сделку и берет что-то своей девушке, жене и т.д.

F: Какое изделие в вашем ассортименте самое эксклюзивное и дорогое?

- Параиба – не могу сказать, что это самый дорогой камень, но он сегодня является самым быстрорастущим в цене, конкурирует с бриллиантом. Этот самоцвет найден всего лишь в 1987 году, и за это время, представьте, он подорожал в 30 раз! У нас представлен Мозамбик, но если бы был из Бразилии, то был бы еще дороже. Стоимость колечка с параибой у нас – 36 млн тенге.

ФОТО: © Сергей Александров

F: О каких еще интересных коллаборациях вы могли бы рассказать?

- Как дистрибьютор я представляю порядка десяти ювелирных брендов. Со многими у нас случились великолепные проекты. Наш бренд Constella совместно со швейцарской маркой Cvstos выпустил ограниченную серию часов из 30 штук с гербом Казахстана – «Proud to be Kazakh». Стоимость таких часов порядка 7,5 млн тенге. Они все практически раскуплены. Важная коллаборация состоялась с турецким брендом «Bee goddess» - здесь мы сильно помогаем женщинам. Вообще все наши проекты в этом году – под знаком женщины: ворк-шопы, лекции, благотворительные коллекции. Убрать неуверенность, исключить травлю, изменить неправильные ожидания. Любая покупка у нас – это автоматическое членство в клубе, где можно всегда быть в авангарде того, что происходит у нас в городе.

Температура в мире fashion

F: Жанна, вы закрепили свои позиции на рынке и как дизайнер одежды с маркой Zardozi. Что происходит в этой индустрии сегодня?

- Когда возникают какие-то конфликты – военные, землетрясения, катаклизмы, пандемия - люди откатываются назад. Они уходят в безопасность, им не до ювелирных изделий, не до излишеств. Но такова природа человека, что как только наступает затишье, он с удвоенной силой бежит в магазины, в рестораны, отмечает праздники. И люди в какой-то момент, возможно, воздерживались, но сейчас я наблюдаю всплеск продаж в ювелирке. Наши женщины стараются выглядеть ярче даже в будний день. Fashion-индустрия тоже в достаточной степени активна. Хотя еще недавно, во время пандемии, наше производство останавливалось. Мы, к примеру, используем французский бархат и создаем на нем ручную вышивку канителью. Над одним платьем должны работать шесть индийских мужчин, и был период, когда это просто некому было делать. Но сегодня бизнес-процессы отлажены, изделия Zardozi востребованы – потому что не уступают в качестве европейским брендам, потому что это уникальные, штучные вещи, выполненные вручную.

Жанна Кан
Жанна Кан
ФОТО: © Сергей Александров

F: А почему вышивальщиков пришлось искать в Индии?

- Нехватка рук - никто не хочет заниматься канителью. Fashion-рынок у нас еще формируется, и в легкой промышленности - большая нехватка кадров, дефицит профессионалов. У молодежи – life-work balance, она не стремится ничего делать руками, тем более шить-вышивать. При этом дизайнеров много, часто – без базового образования, немало среди них и тех, кто даже рисовать не умеет. Они дают художникам, те нарисуют, а как это все воплотить, не знают. Или, допустим, есть талантливый дизайнер, но у него нет специалиста-конструктора, который бы смог ему грамотно все разложить, нет мастера, который мог бы сшить и воплотить изначальную идею. Это боль нашей индустрии, но мы над этим работаем. Чтобы таланты не уезжали из Казахстана, мы их всячески поддерживаем.

F: Как именно поддерживаете?

- Делаем совместные капсульные коллекции с молодыми и перспективными дизайнерами. Сейчас вот планируем формировать факультет в Нархозе по специальностям фешен-дизайнер, фешен-менеджер – находимся на стадии подписания договора. Кстати говоря, в Алматы и в Астане есть хаб, который создали сооснователи KFW (Kazakhstan Fashion Week - F), где ты, как молодой дизайнер, можешь по крайней мере с чего-то начинать. Я тоже поддерживаю эту тему. То есть мы пытаемся сформировать рынок. Я хочу, чтобы люди не боялись приобретать вещи made in Kazakhstan - это тоже может быть качественно, по очень хорошей цене. И важно продвигать отечественные бренды во всех регионах. Казахстанские дизайнеры еще конкурируют между собой, а на мой взгляд, сейчас время консолидации, синергии, а не конкуренции. Сначала нужно создать экосистему, сформировать рынок покупателя, почитателя, а потом уже он будет делать свой выбор.

И еще одна боль нашей индустрии – ткани. Нет в стране масштабных хлопчато-бумажных фабрик, мы все закупаем в Турции, Корее, Китае.

ФОТО: © Сергей Александров

F: Хотелось бы поговорить о параллельном импорте в Россию и влиянии антироссийских санкций на наш рынок. Что вы наблюдаете? Готовы ли казахстанские компании закрывать там свой бизнес по примеру больших зарубежных брендов?

- Я не настолько осведомлена об этом, но мне кажется, да, сюда зашел российский рынок. Предположим, Казахстан закрыл по каким-то политическим или иным причинам продажи россиянам, но поверьте, Дубай – там в основном россияне, Узбекистан, Грузия, Турция – тоже. Я не считаю, что это решение вопроса. Для меня лично, может быть, это аполитично, но для меня приезд россиян – это хорошая возможность Казахстану поднять себя – с точки зрения квалификации кадров. Я за то, чтобы было больше полезного контента, чтобы в Казахстан приезжали, а не уезжали, чтобы вне зависимости от национальности людям предоставлялась бы возможность тут раскрыться и чувствовать себя безопасно. Так работают все знаменитые хабы, где все процветает – Дубай, Кремниевая долина и так далее. Что касается наших дизайнеров в России, то они там продают стопроцентно. Но, увы, надо признать, что мы не конкурентоспособны на рынке россиян. Напротив, они приходят к нам, чтобы заменить ту же Zara, например, есть хороший российский бренд «12 storeez», они, по-моему, Zara по продажам обогнали.

F: А выросли ли у наших зарубежных франшиз продажи за счет россиян?

- Знаете, у кого точно выросли продажи – Louis Vuitton, Hermes, то есть люкс растет. И это даже, наверное, не следствие приезда россиян, а это в целом такой удивительный феномен казахстанцев – каждый считает своим долгом купить что-то от Louis Vuitton. И эта марка стала реально народной.

ФОТО: © Сергей Александров

F: Вы давно работаете и как байер. Что можете сказать об этом бизнесе в Казахстане? Какие тренды видите?

- Сейчас появилось огромное количество байеров, работающих нелегально, через соцсети. Они не платят налоги, как мы. Им заказали, они съездили, привезли, продали, получили. Мы же работаем как официальные поставщики ряда ювелирных брендов, из фешена - только La Perla. Закупаемся за два года вперед и реализуем. Поэтому байер должен обладать безупречным вкусом, знать конъюнктуру рынка, чувствовать тренды, потому что ты покупаешь за несколько сезонов вперед и от твоего закупа зависит финансовый результат компании.

F:  Что думаете об уровне казахстанских модных показов? Действительно ли за последнее время дизайнеры стали создавать больше одежды в национальном стиле?

-  В конце прошлого года на фешенебельном курорте в горах Швейцарии Louis Vuitton сделал модный pop-up store в виде юрты. По-моему, они даже сейчас рассматривают дизайн сумок в виде юрт по проектам студентки из Казахстана. Так вот, наши ребята из KFW на минувшем показе эту тему органично подхватили и развили. То есть юрта становится своего рода фетишем. На недавней Visa Fashion Week Almaty тоже прослеживалась рефлексия по номадам. Мы, как бренд Zardozi, также популяризируем национальную тему, модернизируем, делаем традиционные вещи стильными и носибельными. Вообще понимание стиля стало совершенно другим. Это часто микс совершенно невообразимого. В ювелирке - микс разного золота, в фешене – какие-то абсолютно несовместимые сочетания. И это - индивидуальность, это самовыражение, ты должен быть к этому толерантен! Кроме того, в тренде сегодня вещи-трансформеры, которые обращают внимание на проблему перепроизводства, перепотребления: современному человеку не нужно столько вещей, можно взять одну и, как трансформер, ее менять.

F: Над чем вы работаете сегодня?

- Меня сейчас захлестнула «социалка». Пару месяцев назад я запустила проект «Сеньор», который теперь занимает большое количество моего времени. Никогда не ожидала, что буду так удовлетворена от общения с людьми третьего возраста! У меня есть миссия – вместе с нашими волонтерами я хочу поменять отношение общества к старости и отношение пожилых людей к самим себе. За пример мы берем долгожителей Японии и других развитых стран. Так что я уже не просто бизнесвумен, а скорее некий филантроп, находящийся все время в состоянии «эксайтмента». Все-таки на то мы и люди, чтобы постоянно развиваться.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить