В историографии независимого Казахстана восстание Кенесары Касымулы занимает особое место. В учебниках, научно-популярных изданиях и общественной памяти оно закреплено как вершина национально-освободительной борьбы казахов против колониальной политики Российской империи. Образ Кенесары при этом выступает не только как политического лидера, но и как символ раннего формирования казахской нации, стремления к единству трех жузов и защите традиционной государственности. Вместе с тем в академической среде, в том числе зарубежной, на протяжении последних десятилетий ведутся дискуссии о том, насколько привычная схема «национально-освободительного движения» позволяет учесть все многообразие источников и внутренних динамик казахского общества XIX века. В этом контексте появляются работы, предлагающие более сложное и порой непривычное для массового сознания прочтение хорошо известных событий.Одним из таких исследований стала англоязычная статья «The Kenesary Kasymov rebellion (1837–1847): A national-liberation movement or “a protest of restoration”», опубликованная в 2005 году в журнале National Papers. В ней автор, опираясь на широкий круг архивных и нарративных источников, аккуратно ставит под вопрос устоявшееся в науке и общественной риторике понимание восстания как однозначно национально-освободительного движения. Исследователь предлагает взглянуть на события 1837–1847 годов под другим углом: через призму внутренних конфликтов в степи, особенностей социальной структуры казахского общества и попыток формирования нового, более централизованного политического порядка.
Культура
